Олег Царев рассказал в своем ТК:
На разных уровнях говорят о том, что в российских школах много детей мигрантов, которые плохо знают русский язык. Учителя вынуждены уделять им больше внимания, а в результате падает успеваемость учеников, для которых русский — родной.
В Государственной Думе предлагают не зачислять детей трудовых мигрантов в школы, если не удастся проверить законность их пребывания в России и если они не пройдут тестирование на знание русского языка.
Сейчас законопроект, внесенный спикером ГД и руководителями всех фракций, направлен в правительство и регионы, которые до 9 декабря должны представить свои отзывы.
Острая дискуссия по этой инициативе состоялась в Госсовете Татарстана: парламент республики не поддержал запрет зачислять в школы детей мигрантов, не знающих русского. Противники такого запрета опасаются, что из-за запрета дети иностранцев лишатся образования и маргинализируются (пополнят собой уличную преступность). Опасения, как я понимаю, вызваны тем, что в данном законопроекте не прописано, что ждет детей мигрантов, которые законно находятся на территории России, но не прошли тестирование.
Например, в Голландии дети от 4 до 12 лет проводят в языковой школе 1 год. Курс для более старших детей, от 12 до 18 лет, рассчитан на 2 года. Учатся в будни, с утра и до обеда, как в обычной школе. Причем учат их там всем школьным предметом, но с акцентом на голландский язык. Помимо программы по предметам, детей знакомят с местной культурой и традициями, обучают принятым нормам поведения, а также и уважительному отношению к людям других культур. Обучение разбито на блоки, в конце каждого ребенок проходит тест. Если оценка высокая, его переводят к следующему блоку, а если нет — оставляют на повторное прохождение. Результаты тестов обсуждают с родителями на индивидуальных встречах. После финального теста готовится так называемый «выпускной рапорт», который обсуждается с родителями и представителем голландской школы, куда переведут ребенка. Причем перевести могут и в середине учебного года. Педагоги языковой школы также передают всю информацию о том, какие таланты у ребенка, насколько он общителен и т.д.
Во Франции часть уроков ребенок, владеющий языком на бытовом уровне, проводит в обычном классе (физкультура, рисование, естественные науки), часть – в специальной языковой группе, так называемом классе интеграции. Классы создают в рамках одного здания или по соседству. Считается, что эффективная интеграция происходит только в непосредственном общении с коренными жителями. Опыт зачисления нефранкоязычных детей сразу в муниципальный класс (даже при поддержке тьюторов) себя не оправдал. Срок обучения — не более года. Запись в муниципальный класс – всегда компромисс. С одной стороны, ребенок должен оказаться среди сверстников (максимально допустимая разница – 2 года). С другой стороны, программа должна быть ему по силам. Здесь есть и интересный опыт по привлечению педагогов: Франция заключила со странами, откуда приток мигрантов особенно велик, договор о помощи в преподавании национального языка и культуры. Подготовленные на родине педагоги (владеющие и французским языком) приезжают во Францию, как правило, на 3–4 года, чтобы учить детей языку, истории, географии, литературе родины, ориентируясь на отечественные школьные стандарты.
В Германии всех детей мигрантов автоматически зачисляют в школу. Детей мигрантов и беженцев, которые по возрасту подходят для 1 и 2 класса, сразу стараются интегрировать в общеобразовательную школу. Детей постарше на год определяют в так называемые приветственные классы, где они изучают язык и базовые предметы, а потом переходят в общую школу. Там так же есть так называемые «интеграционные сопровождающие» — присматривают за мигрантами: где зарегистрированы, на что живут, ходят ли их дети в школу и т.д.
Сопоставимые системы обкатаны и интегрированы и в других странах.
Считаю, что России не только вполне возможно, но и необходимо перенимать отдельные действенные практики других стран, которые куда раньше нашей страны столкнулись с потоком мигрантов и стараются адаптировать их детей.