Сергей Васильевич, чем вас привлекла роль профессора Лейбе и съемки в этой картине?
С.М.: Мне стал интересен режиссер, понравился материал, персонаж и те обстоятельства, в которые попадает мой доктор Лейбе. Было любопытно попробовать сыграть человека, который находится в совсем другом мире – это называется дереализация. Он прекрасно общается, даже может поставить диагноз на раз, потому что выдающийся врач. Но подробности того, что вокруг него «столыпинские вагоны» и смерть, он этого не замечает. Не потому что не хочет, а потому что его душа этого не видит. Для него это военный госпиталь, а комендант — это главврач.
Было интересно попробовать понять, как это можно передать на экране. Автор написала, что он (прим.ред. доктор Лейбе) в некоем яйце. Это легко написать на бумаге, но нужно ведь понять, что это за состояние – человека в яйце. Я стал интересоваться и узнал, что есть такое понятие в психиатрии – дереализация, человек по-другому воспринимает то, что происходит именно сейчас. Постепенно мы с режиссером Егором Анашкиным находили адекватные для кино способы передать это состояние. Одно дело – литература, другое дело – как это передать на экране, чтобы было убедительно. Кажется, что у нас это получилось.
Все это позволило мне согласиться принять участие в этом интересном проекте. Плюс такие замечательные партнеры – Чулпан Хаматова, прекрасный молодой актер Евгений Морозов, Юлия Пересильд, Рома Мадянов, Елена Шевченко – отличная команда!
Это ваша первая работа с режиссером Егором Анашкиным?
С.М.: Да, это первый большой фильм, надеюсь, не последний. Мне с ним очень комфортно работать – я его понимаю, и он меня. Отношения между актером и режиссером очень серьезные, когда режиссер доверяет исполнителю, а исполнитель – тому человеку, который смотрит на него со стороны, принимает его предложения, предлагает что-то свое, всегда находится какой-то общий вариант, что бывает еще лучше.
Возвращаясь к сюжету, можно ли сказать, что профессор Лейбе в какой-то степени стал поддержкой для девушки из татарской деревни, из совершенно другой среды?
С.М.: Он поддержка не только для Зулейхи. Благодаря его стараниям практически все выжили. Он реально помогает теми подручными средствами, которые у него есть, не имея ни медицинских инструментов, ни каких-то необходимых препаратов. Он же принял роды у Зулейхи, гениально определил, как лежит плод, и сумел сделать все, как нужно. Кстати, эта другая боль привела к тому, что у него полностью открылись глаза, он вдруг увидел, где он находится. Что это не госпиталь, не врачи, а конвоиры.
Что мне еще понравилось в его характере, то, что он, придя в это состояние, не бьется в истерике, а принял все как должное. Это определенная черта характера – принять все терпеливо и еще раз терпеливо.
Чем вам запомнятся съемки в проекте «Зулейха открывает глаза»?
С.М.: Всем тем, о чем я рассказал. К сожалению, мой съемочный процесс подходит к концу, осталось несколько дней – сегодня и, может быть, завтра, и я услышу от режиссера: «Спасибо, Сергей Васильевич, закончились съемки в нашем фильме». Это всегда очень грустно, потому что это были прекрасные месяцы жизни в Перми, здесь в Казани, куда я с радостью приезжал.
Запомнится комфортной атмосферой, у нас хорошая группа, добрые отношения между людьми, нет ничего того, что раздражает. Спасибо Мэрии Казани, которая помогает нам, и благодаря ей мы снимаем на территории Кремля. Сегодня хорошая погода, не так холодно.
Всегда, когда заканчивают съемки, переворачиваешь страницу, и потом с нетерпением ждешь, как это все получится, как примет зритель, понравится или нет. Но это будет потом, это другая история. Пройдет время – в лучшем случае картина будет готова к осени, мы немного забудем съемочный процесс, и сядем с невероятным волнением на премьерный показ на канале Россия 1.
Вы сказали, что скоро перевернете очередную страницу, а известно, что на следующей странице? Уже есть планы по поводу съемок в других киноработах?
С.М.: Планы есть. В марте начну новый проект, который снимает Геннадий Островский, «Каменный мост». Никаких подробностей пока не смею рассказать. Это другая эпоха, это другое время и это другой персонаж. Мне предстоит играть реального человека – удивительного нашего посла, который погиб в 1945 году. Это не придуманный персонаж, поэтому играть его будет гораздо сложнее. Не знаю, остались ли в живых те, кто знал его, а вдруг остались? Нужно будет как можно больше узнать о нем. То, о чем я мечтаю – чтобы мне на секунду открыли секретные материалы. Боюсь, что мне удастся этого добиться.
Почему, на ваш взгляд, сегодня мало снимают по современной литературе?
С.М.: Это нужно спросить у киноведов, они грамотнее ответят. Снимают то, что хотят, никого нельзя заставить снимать то, что нужно. Наверняка есть режиссеры, которые снимают то, что им говорят. Но я люблю тех режиссеров, которые снимают то, что им интересно. По современному это произведению или по классике – какое имеет значение, главное – чтобы было талантливо.
Алсу Сафина
